Фаустиана

Автоэпиграмма.

Поэзию нехилую лабал,
Об математику все зубы обломал,
Остатком челюсти я психотехники зубрил
И тело бренное посредством йоги изводил…
И что ж?... Напрасен вышеприведённый пыл!
Таким остался я, каким и был.

ФАУСТ

В ночи лишь угли глаз
Одни – источник света.
Слились тоска и страсть,
Не нужно им совета

Ни Солнца, ни Луны,
Ни звёзд и ни планет –
Он сам себе один
И помощь, и совет.

Не ведая дорог,
Преграды презирая,
Он движется вперёд,
Вперёд, объять желая

Весь обозримый мир,
И что за горизонтом –
Он жаждет, как своим,
Всем властвовать под Солнцем…

В обличии собачьем чёрт нетленный,
Что видел всё от сотворения Вселенной

Ему сопутствует.
И верно исполняя желанья все его и все его мечты,
Почти всевластный, как бы он хотел избегнуть
Той пустоты,
Что сотворила вечность
В бессмертном нём! Но – тщетно, тщетно!
Глаза пусты…

И пёс бежит, хозяином влеком.
Тому лишь – знай, загадывай желанья…
Воистину, не счесть капризов в том,
В ком сила с лёгкостью вдруг приданы ко знанью!

То страсть его влечёт,
То удовлетворенность
Своё берёт,
И пустота и тленность

Овладевают им,
К могиле приближая.
Вновь – страсть, вновь одержим –
И новый шаг… Хромая,

Он лёгок мыслью, с тяжёлой головой
Вершит свой долгий путь тернистою тропой.

Блажен и долг брак, где целеположенье
Бессильное – жена, муж – сила без стремленья.

Воистину, союзу б вечным быть!
Но тление никто не в силах победить.

На горе им один из них бессмертен,
Другому – рано ль, поздно – умереть
Судьба. И затоскует снова бедный зверь,
Когда хозяина проглотит злая смерть.

ВРАТА

Черным провалом врата утомленного путника встретили.
Что-то сказало ему: остановись, подумай!
Дело тебя ждет великое, но дело это - последнее.
И довести его до конца будет трудно.

Там, за воротами - башни кривые от времени.
Выправишь их - и за людей принимайся.
Люди там изможденные жизненным бременем,
С ними - возни!… А терпением ты запасся?

Не испугался? Деревья там все больные,
Улицы и дома черт те как понастроены.
А между тем - сколько сделаешь, если мимо
Ты пройдешь! Станут силы твои утроены

От дыхания чистого, от здорового окружения -
Для продления дней твоих ничего нет полезнее пустоты.
Надоест пустота - ты кристально-стерильными Мир свой насытишь идеями,
А из них - дом и город, да хоть страну сможешь правильно выстроить ты.

Сможешь, сможешь ... - Но путник не стал больше слушать.
Решено - значит начато; начав, нельзя не закончить.
Тихо вздохнул он, усталый и грустный, и, усмехнувшись,
Сделал он Шаг, и другой, и прошел темень свода, и вышел на площадь.

* * * * *

Вечность хладная – клоун белый ,
Седовласый мудрец,
Обводя взглядом несмелым
Новый светоконец,
Думает, должно быть, что свету
Уж пора решить,
Разрешиться пора ответом –
Быть или не быть.
Льда, асфальта ли – как придётся
У земли покров;
В холоде ль, в тепле – разовьётся
Жизненный росток.
Ветви-рёбра распустит в стороны,
Обрастёт мясом –
И: «Я сам!» - скажет ребёнок,
Распахнув глазки.
Да над живностью нависая –
Мрамор ли, поленья –
Неустанно напоминает,
Что живущее тленно,
Братская могила Голгофа –
Три креста на всех!
Свету тьма уступит дорогу
Иль поглотит свет,
Пирамиды или «коробки» –
Всё стихия камня.
Молчаливые всё надгробия,
Склепы над веками…
Рук антенны в поисках истины
Шныряют по эфиру,
Правды разные с небылицами
Повествуют миру.
Истина ж, правды позвоночник,
Словно кость обглоданная,
Выброшенная на обочину,
Не нужна голодным.