Отшельник и Незабудка

Его прозвали Отшельником, и это было не зря…

В тот вечер, когда у него оказался свободный флэт, не нашлось человека, который разделил бы его одиночества. Он всё-таки напряг ум и обзвонил нескольких людей, но даже обещание халявной пьянки никого не соблазнило. Вот тогда он понял, что это предел.

Заранее купленная литровая бутылка водки стояла на столе и, казалось, насмехалась над ним. Вокруг были наскоро приготовленные закуски, которые уныло сохли под плохо накрывавшими их салфетками.

Стол, готовый к весёло-бесшабашной вечеринке, стоял и только ждал, когда придёт и разместиться вокруг него задорная компания. Пусть так…

Отшельник знал, что никто сегодня вечером не позвонит в его дверь… По крайней мере никто, кого бы он встретил с распростёртыми объятиями.

- Зря ждёшь, – уныло сказал столу Отшельник.

Стол ничего не ответил. Он продолжал стоять на месте, и почему-то это не удивляло.

Вздохнув Отшельник возвратил все заманчивые закуски в холодильник. В конце концов на столе осталась только бутылка водки и пачка апельсинового сока.

Отшельник также спрятал приготовленные рюмки и принёс из кухни гранёный стакан – последний оставшийся в их семье с незапамятных времён. Затем он выключил свет, оставив гореть только одну настольную лампу.

Комната оказалась во власти приятного полумрака.

- Да будет рок-н-ролл! – провозгласил сам себе Отшельник.

Он поставил в магнитофон кассету группы «Гражданская оборона», а затем не задумываясь открыл бутылку водки и наполнил стакан до половины.

Когда сквозь шум не очень-то хорошей записи прорвались первые звуки панк-рока, он стал пить, давясь обжигающей жидкостью и запивая её соком прямо из открытой пачки.

Отшельник топил своё одиночество, но при этом тонул вместе с ним. Без закуски, а соответственно и без ужина, он очень скоро свински опьянел, но ему стало ненамного легче, чем до того, как он ещё не начал пить.

Из магнитофона Егор Летов хрипел о том, что «солдатами не рождаются, солдатами умирают», но Отшельник практически не слышал его. В зверски опьяневшем мозгу звук деформировался и расплывался.

Отшельник полулежал на ковре и следил за тем, как медленно улетал потолок. Он то кренился вверх, то начинал кружиться, то приподнимался над стенами, то прогибался почти что до пола. Чтобы его не задело, Отшельник свернулся на ковре комочком и горько прошептал: «Господи, помилуй…». Точнее – ему показалось, что он прошептал это… На самом деле язык его временно утратил мастерство артикуляции и произвёл всего несколько заплетающихся движений, результатом которых был какой-то бессмысленный звук, скорее похожий на стон.

Эта ночь была жестока. Однако не только для него одного.

***

Её прозвали Незабудкой… Кто и когда?.. Да разве всё упомнишь! Просто прозвали и всё тут. Эта кличка прижилась, и уже было не так важно, как она появилась.

Этой ночью Незабудка сидела у окна. Сзади стояла бессонница и обнимала её за плечи. Незабудка уже и не пыталась скинуть эти объятия. Она просто сидела, прислонившись лбом к холодному стеклу, и мыла волосы в жёлтом потоке фонарного света.

В соседней комнате спали родители, за окном был неживой двор с застывшей декорацией машин, тротуара, фонаря и чёрного осеннего дерева. Её сердце стучало часто-часто, но ей казалось, что это не оно стучит, а нечто иное… Она долго пыталась понять, что же это, но затем бросило данное бесполезное занятие, так и не сумев разгадать скрытое одиночество.

Мучимая бессонницей, она сидела у окна и ждала, что вот-вот кто-то пройдёт за окном, заставив встрепенуться двор, застывший в моменте вечности, но запоздалые прохожие не спешили нарушить тишину ночи своими шагами. Только с внешней стороны двора, вне пределов видимости, иногда проезжали машины.

Незабудка задумалась. Она тихо сидела у окна и вспоминала всех, кто её забыл…

Внезапно что-то с тихим стуком упало на окно. Незабудка пригляделась…

За окном начинался дождь. Секунд через десять он уже вовсю барабанил в окно, словно хотел сказать:

- Не грусти… Вот и я… Я уже здесь… Я не забыл тебя, Незабудка.

От этого, наверное, должно было стать веселее.

«Глупо… - подумала Незабудка. – Глупо тешить себя такими мыслями».

Дождь набирал силу.

Незабудка так и задремала, прислонившись лбом к стеклу, которое слегка уже нагрелось от её тепла.

Она чуть не впала в глубокий сон, но в последний момент вздрогнула. Потянулась, зевнула и, встав от окна, направилась к своей кровати, которая уже заждалась её этой ночью.

«А вот сейчас наверное кто-то где-то пьёт», – сама не зная почему подумала Незабудка, но даже не успела удивиться этой своей странной мысли.

Как только она легла, глубокие воды сна сомкнулись над её головой.

***

Отшельник открыл глаза. Ему показалось, что кто-то только что подумал о нём. Может так оно и было?.. А может и нет! Не всё ли равно, ведь всё едино - никто не придёт.

Магнитофон молчал… Кончилась кассета. Ну и чёрт с ней!

Что это за звук?

Отшельник прислушался. Похоже, начался дождь.

«Вот и хорошо», – подумал Отшельник.

Потолок всё ещё медленно крутился.

- Надо найти в себе силы, – сказал сам себе Отшельник, и на этот раз это прозвучало чем-то похожим на слова.

Целую вечность он поднимался на ноги, а потом, пытаясь поймать ладонью убегавшие стены и протискиваясь в уклонявшийся от него дверной проём, Отшельник добирался до туалета. Это был пример героического сражения с уходившим из под ног полом.

«Верно говорят, - подумал отшельник, - что таких как я земля не держит».

Но ему наконец удалось…

Вот это укромное помещение, мечта мазохиста-клаустрофоба, обитель великого и могучего Унитаза.

Закрыв за собой дверь, Отшельник упал перед «жильцом» комнатки на колени.

- Здравствуй, мой верный друг, – сказал он в жерло, в конце которого в состоянии полного штиля пребывала мутная вода.

- И тебе здравствуй, Отшельник, – булькнул в ответ Унитаз.

- Ты не сердишься на меня? – спросил Отшельник.

- За что? – удивился Унитаз.

- Но ведь я столько раз срал тебе в душу, – всхлипнул Отшельник. У него появилось острое желание повиниться.

- Ничего… - вздохнул Унитаз. – Кому же в наше время не срут в душу?

- И то верно, – согласился Отшельник. – А вообще, как у тебя тут дела?

- Ничего, – ответил Унитаз. – Потихоньку…

- Ты не сердишься, что я тебя разбудил? – спросил Отшельник.

- Я привык, – со вздохом ответил Унитаз. – Такова доля – всегда быть на посту. Ночные визиты – обычное дело. Так устроен мир, что и днём и ночью может понадобиться моя помощь.

Отшельник хохотнул:

- Немного неверно… Просто так устроен человек.

- Человек – часть мира, – философски заметил Унитаз.

- И то верно, – согласился Отшельник. Затем немного подумав он позвал: - Эй, Унитаз…

- Что? – с готовностью отозвался тот.

- Слушай, ты не очень обидишься, если я тебя немножко попугаю? – спросил Отшельник.

- Да ничего, – ответил Унитаз. – Валяй.

Отшельник икнул. Затем он наклонился над унитазом, широко открыл рот и произнёс что-то наподобие:

- Ээээээээааааааа…

Затем Отшельник исторг из себя водку с соком…

***

Весь город был мрачным и слегка мокрым после ночного дождя. Он походил на бездомную дворнягу, которую случайно обдало потоком из под колеса шикарной машины, чуть её не раздавившей. По крайней мере, такое сравнение пришло на ум Отшельнику, когда он вышел на улицу, отказавшись от мысли справиться с головной болью в четырёх стенах.

Он всё ещё чувствовал себя довольно-таки странно. Внутри было муторно. Выпитая перед уходом из дома кружка чая то ли помогала справиться с похмельем, то ли ещё более усугубляла ситуацию – Отшельник никак не мог понять.

Мир вокруг был довольно-таки сер, но, при этом, как бы с наведённой резкостью. После пьянки Отшельник переставал на некоторое время различать полутона, а все звуки вокруг становились тонкими и острыми.

Отшельник зачем-то поехал в центр города и там нашёл свой скорбный приют на скамейке в парке. Он просто сидел там, обнявшись с бутылкой минеральной воды, и смотрел на голубей.

Невдалеке на скамейке сидела девушка… Это была Незабудка, которую мучало какое-то неопределённое щемящее чувство, сродни тому, что мешало ей накануне уснуть.

Она вертела в руках булку, половину которой успешно съела, а вторую скармливала грузным голубям и расторопным воробьям.

«Вот бы подняться, подойти и познакомиться с ней», – подумал Отшельник, но моментально отбросил эту мысль. Он не умел знакомиться на улице, в парке, в троллейбусе… Он вообще с трудом сходился с людьми… Да и к тому же, нетрудно представить, какой у него был вид после вчерашнего.

-Нет… - прошептал себе под нос Отшельник. – Ничего не будет.

Он допил минералку, выбросил пустую бутылку в урну и, поднявшись, пошёл прочь из парка.

Незабудка заметила его уход, но не придала этому ровно никакого значения. Она проводила его фигуру грустным взглядом, который, впрочем, не был адресован лично Отшельнику, который был для неё лишь каким-то случайным парнем, оказавшимся в парке. Она посмотрела ему во след и тут же забыла его.

Выходя из парка, Отшельник ещё некоторое время думал о той девушке, но тоже вскоре перекинулся на другие мысли.

Судьба водила их за нос. Они ещё не знали, что им предстоит встретиться. Может быть это знание позволило бы Незабудке улыбнуться, а Отшельнику в один приём справиться с похмельным синдромом. Как знать…

Им было суждено встретиться, но ещё не в этот раз.

***

Студенческое общежитие кипело в узком коридоре раздольной жизнью. Где-то здесь курсировало несколько бутылок и закуска. Из открытой двери в одну из комнат лилась музыка. За окном спала столица и не ведала лихого студенческого веселья, процесс которого поглотил в себе какой-то там повод. Может у кого-то был день рождения, может какая-то памятная дата, а может просто кончилась сессия. Неважно…

Отшельник, как и подобало его прозвищу, находился несколько в стороне от общего веселья. Он помнил, что в начале всё было даже очень неплохо, но потом, в середине некоторого отрезка времени, его настигла тяжёлая грусть. Пожалуй, это было закономерно. Ещё сам Гоголь говорил, что «если очень долго смеяться, то в конце концов захочется плакать». Почему-то верность этого утверждения Отшельник наблюдал только по отношению к себе, но его нисколько не заботило, почему это так.

В конце концов он покинул коридорчик, в котором не унывая кипело веселье, и прошёл на общую кухню, тихую и спокойную в этот поздний час.

Он встал у окна и, прислонившись лбом к стеклу, стал смотреть на город… А город спал и даже не смотрел на Отшельника. Только фонари горели тихо и ровно.

Отшельник разглядывал своё лицо. Оно полуотражалось в стекле.

«У меня наверное глаза самоубийцы», – мрачно подумал Отшельник. Затем он прикинул, что ему не нравится некоторая пафосность этой мысли и добавил: «Хотя, пожалуй, я всё-таки себе льщу».

Стекло окна легонько вздрогнуло, когда к нему прислонился лбом ещё кто-то. Вздрогнул и Отшельник, который не заметил вот этой девушки, которая тихо прошла в кухню и полностью повторила его действие.

- Мне тоже нравится смотреть на ночной город, – сказала Незабудка Отшельнику, который косился на неё.

- Охотно верю, – грустно усмехнулся Отшельник.

Они как по команде повернулись друг к другу и минуту, другую спокойно смотрели друг на друга. Отшельник даже сам удивился, как просто и без колебания выдерживает прямой взгляд и не смущается смотреть так же прямо. То, что происходило между ними за этот короткий промежуток времени было большим, чем просто обмен взглядами и даже большим, чем разговор.

- Как тебя зовут? – тихо спросила Незабудка.

Отшельник замешкался и страшно занервничал, так как обнаружил, что какого-то чёрта забыл своё имя. Он сделал умственное усилие, но оно не увенчалось успехом. «Господи, как глупо!» – в отчаянье подумал он, чувствуя как от стыда начинают наливаться жаром кончики ушей.

- Отшельник… - в конце концов выдавил он из себя, смущаясь ещё больше.

Девушка улыбнулась.

- А меня все зовут Незабудкой, – сказала она.

Как-то само собой получилось, что это знакомство продолжилось поцелуями – тут же, на кухне.

Отшельник почувствовал, как грусть покидает его сердце, уступая место чему-то другому. Это нечто было таким тёплым-тёплым и неожиданным, что у него попросту захватило дыхание.

Отшельнику было так хорошо, что он даже не имел желания о чём-нибудь думать. Он весь сосредоточился на девушке, которая так внезапно оказалась в его объятиях, и окружающий мир он воспринимал теперь не на уровне мыслей, а исключительно на уровне этого светлого и тёплого чувства, от которого словно оттаивало сердце.

Потом он как в тумане пошёл и взял у своего друга ключ от его комнаты.

- Ты как думаешь, долго? – спросил друг.

Отшельник только пожал плечами, при этом немного глупо улыбаясь. Он словно пребывал в ином мире.

- Понятно, – усмехнулся друг. – Ладно, если что - беспокоить тебя не буду. Найду где заночевать, так что можешь не торопиться.

- Спасибо. – кивнул Отшельник.

- Не за что… - махнул рукой друг. – Смотри там, оттянись по полной.

- Постараюсь, – пообещал Отшельник, спеша назад на кухню.

Внезапно он испугался, что Незабудка ушла, или её вообще не было, а вся эта прекрасная история свершилась благодаря импульсам больного воображения. Но нет… Она ждала его, тихо улыбаясь - так, как она умела. Улыбаясь даже не ему, а чему-то внутри себя.

Они оставили обитель шумной компании и поднялись по лестнице этажом выше.

Сердце Отшельника бешено билось, а Незабудка слегка порозовела от возбуждения.

Отшельник отыскал нужную комнату и открыл дверь. Незабудка быстро проскользнула во внутрь. Он последовал за ней.

Они не включали света.

Отшельник запер дверь и повернулся к девушке. Незабудка была в нескольких шагах от него. Отшельник и не заметил, когда она успела обнажиться по пояс.

Он сделал шаг вперёд и, казалось, в тот момент его сердце замерло. Перестало биться.

Всё это было как одно необыкновенное мгновение и в то же время в это мгновение вместилось очень много всего. Объятия, поцелуи, возня с презервативом и момент, когда они соединились, став одним целым.

Через некоторое время Отшельник, тяжело дыша, уткнулся Незабудке в волосы. Она тоже громко дышала и покрывала лёгкими поцелуями доступную ей его щёку.

Наконец, Отшельник отдышался.

Он некоторое время поломал голову на предмет того, куда деть использованный презерватив, и, в конце концов, применив всю свою интуицию и знание студенческого юмора, отыскал в стенном шкафу мусорное ведро. Выкинув «резинку», он облегчённо вздохнул и вернулся обратно к Незабудке на узкую одноместную кровать, на которой они чудом уместились вдвоём.

Некоторое время они молчали, пытаясь мысленно подобрать подходящие слова, которые бы не испортили своей неуклюжестью всего того, что с ними только что случилось.

Наконец Отшельник облизал губы и сказал:

- Знаешь, редко случается, когда можешь сказать, что не зря прожил очередную ночь… Похоже, я сейчас могу это сказать.

- Я тоже, – прошептала Незабудка, положив голову ему на плечо.

Они вновь помолчали.

- Слушай… - Отшельник снова хотел что-то сказать, но осёкся.

- Что такое? – встревожено спросила Незабудка.

- Даже не знаю, как спросить, – признался Отшельник, заёрзав в постели.

- Да уж спрашивай напрямую, – сказала Незабудка, которая тоже стала волноваться.

- Я вот думаю… Как мы будем себя чувствовать утром… Друг перед другом… О чёрт! Не это хотел сказать, – Отшельник взялся одной рукой за голову, лихорадочно формулируя мысль. – Понимаешь, - наконец проговорил он, - со мной нечто подобное уже случалось, и на утро девушки, которые ночью были почти что родными, становились… Просто становились абсолютно чужими… Вот.

Отшельник замолчал.

- Я обещаю, что так не будет, – сказала Незабудка и прижалась к нему ещё ближе. На самом деле и она сама боялась чего-то подобного. С ней тоже что-то подобное случалось, оставляя чувство своей собственной бесполезности и ненужности.

Просто этой ночью, наконец, встретились два человека той категории, которым была судьба быть брошенными и одинокими каждое утро. Однако они оба хорошо знали, что это значит для другого и никогда бы себе ничего подобного не позволили. Так что Отшельник успокоился, поверив Незабудке, а та тоже спокойно закрыла глаза и вскоре задремала.

Позевав немного уснул и Отшельник.

Судьба долго водила их за нос, заставляя проходить мимо и не оборачиваться друг другу во след. Отшельник и Незабудка не вспомнили, что когда-то случайно оказались в одном парке, но это и не было так важно. Ведь главным было то, что судьба в конце концов свела их вместе.

Они были счастливы, случайно оказавшись этой ночью в одной постели. Они были очень счастливы, хоть спать на узкой кровати вдвоём было крайне неудобно. Тем не мене они спали и видели красивые сны и во сне, наверное даже больше чем наяву, понимали, что всё будет хорошо.